Взыскание убытков с директора общества
LegalInsight. 2014.№ 10.
It is necessary to choose a visual aid that is appropriate for the topic and audience.
Цель статьи — поделиться с коллегами опытом взыскания убытков с бывшего директора общества с ограниченной ответственностью на примере конкретного дела. Практика показывает, что дела этой категории трудны для истцов по причине необходимости правильно определить круг фактов, из которых суд может сделать выводы о неразумном и недобросовестном поведении бывшего директора, а также необходимости доказывании этих фактов. В связи с этим любое накопление и осмысление опыта ведения таких дел может быть полезным.
Суть спора в следующем. ООО «Корвет» (далее — общество) в 2008 году состояло из трёх участников, владевших долями в уставном капитале в равных долях. Один из участников — Карпов, был избран директором. Другие два участника полностью ему доверяли. Однако в следующем 2009 году между ними и Карповым произошёл конфликт, в результате которого два участника большинством голосов прекратили его полномочия как директора. После проверки финансовой деятельности общества выяснилось, что Карповым в период его директорства было создано ООО «Кворум-6», в котором он был единственным участником и директором. Эта компания занималась тем, что заключала с гражданами договоры долевого участия в строительстве жилья в отношении строящегося многоквартирного дома в г. Анапа. В 2008 году Карпов от имени общества подписал с «Кворум-6» инвестиционный договор, по условиям которого общество покупает у «Кворум-6» квартиру за 4 785 000 руб. В течение 2008 года эти деньги несколькими платежами были перечислены обществом на счёт «Кворум-6». Общество обратилось в арбитражный суд с иском к Карпову о взыскании убытков, причинённых обществу его действиями в размере указанной суммы. Суд первой инстанции в иске отказал. Мы подали апелляционную жалобу. Апелляция более тщательно, чем первая инстанция, исследовала дело (состоялось 9 заседаний), приняла от обоих сторон много дополнительных доказательств. Именно здесь происходили основные события дела.
Суть спора в следующем. ООО «Корвет» (далее — общество) в 2008 году состояло из трёх участников, владевших долями в уставном капитале в равных долях. Один из участников — Карпов, был избран директором. Другие два участника полностью ему доверяли. Однако в следующем 2009 году между ними и Карповым произошёл конфликт, в результате которого два участника большинством голосов прекратили его полномочия как директора. После проверки финансовой деятельности общества выяснилось, что Карповым в период его директорства было создано ООО «Кворум-6», в котором он был единственным участником и директором. Эта компания занималась тем, что заключала с гражданами договоры долевого участия в строительстве жилья в отношении строящегося многоквартирного дома в г. Анапа. В 2008 году Карпов от имени общества подписал с «Кворум-6» инвестиционный договор, по условиям которого общество покупает у «Кворум-6» квартиру за 4 785 000 руб. В течение 2008 года эти деньги несколькими платежами были перечислены обществом на счёт «Кворум-6». Общество обратилось в арбитражный суд с иском к Карпову о взыскании убытков, причинённых обществу его действиями в размере указанной суммы. Суд первой инстанции в иске отказал. Мы подали апелляционную жалобу. Апелляция более тщательно, чем первая инстанция, исследовала дело (состоялось 9 заседаний), приняла от обоих сторон много дополнительных доказательств. Именно здесь происходили основные события дела.
Перед нами стояли задачи: (1) доказать личный интерес ответчика в заключении инвестиционного договора, (2) показать, что эта сделка противоречит интересам общества, (3) обосновать правильность выбранного способа защиты. Рассмотрим, как эти задачи были решены.
1. Личный интерес ответчика в заключении инвестиционного договора. Здесь нам было необходимо обосновать, что (а) деньги от истца получил пусть и не ответчик, но подконтрольная ему компания, (б) у этой компании, а значит и у ответчика, была своя выгода в инвестиционном договоре с истцом.
Для доказывания первого факта мы представили суду выписку из ЕГРЮЛ в отношении «Кворум-6», из которой следовало, что ответчик в 2008 году являлся директором и единственным участником этой компании.
Для доказывания второго факта мы через суд (в ответ на адвокатский запрос нам такую информацию не дали) запросили в ИФНС г. Москвы, в котором стоит на учёте «Кворум-6», бухгалтерскую отчётность за период, предшествовавший заключению инвестиционного договора с целью доказать трудное финансовое положение этой компании, которое могло явиться поводом для «финансовой помощи» истца обществу «Кворум-6». Наш расчёт оправдался. Из бухгалтерской отчётности следовало, что по состоянию на конец 2007 года у этой компании был значительный долг перед поставщиками и большой объём незавершённого строительства.
Кроме того, в результате поиска на сайте rospravosudie.com судебных решений с участием «Кворум-6» мы выяснили, что к данной компании было предъявлено некоторое количество исков граждан о расторжении договоров долевого участия в строительстве. Из судебных решений по этим делам, распечатки которых мы приобщили к делу, мы узнали цены, по которым квартиры в том же доме продавались этим гражданам. Сравнение цены, которую ответчик указал в договоре между истцом и ООО «Кворум-6» (40 000 руб. за 1 кв.м.) с ценами, по которым «Кворум-6» продавало квартиры в том же доме другим лицам (от 8 595 до 31 000 руб. за 1 кв.м.) позволило сделать вывод, что цена в договоре между истцом и «Кворум-6» завышена.
Эти обстоятельства дали нам основание утверждать в суде, что инвестиционный договор подписан ответчиком от имени общества не в интересах общества, а только для того, чтобы у ответчика были формальные основания для вывода денег истца в подконтрольную ответчику компанию («Кворум-6») для решения её финансовых проблем.
2. Противоречие сделки интересам общества. Этот факт мы доказывали как логический вывод из следующих обстоятельств: (а) истцу квартира не нужна, (б) «Кворум-6» выполняло функции застройщика с нарушением закона (в) после заключения инвестиционного договора функции застройщика и права на недостроенный дом был переданы другому лицу — обществу «Портал», (г) квартиры изначально не было в проекте строительства, (д) отсутствия одобрения заключения инвестиционного договора участниками истца. Рассмотрим каждое из этих обстоятельств.
(а) Квартира обществу объективно была не нужна, так как оно зарабатывало тем, что сдавало в аренду нежилые помещения. Эти сведения мы изложили в отдельном письменном объяснении директора истца и приобщили к делу. Это дало результат. Апелляция, изучив выписку из ЕГРЮЛ в отношении истца, увидела, что приобретение и эксплуатация квартир не относится ни к основному, ни к дополнительным видам его деятельности. Суд отметил, что представители ответчика не сумели обосновать целесообразность приобретения в собственность общества трёхкомнатной квартиры. Суд из материалов дела не усмотрел какую выгоду для общества преследовал, в соответствии со своими обязанностями директора, ответчик при заключении и исполнении инвестиционного договора.
(б) В результате поиска дел с участием «Кворум-6» по картотеке арбитражных дел мы нашли и представили суду распечатки решений арбитражного суда Краснодарского края по делам, в которых «Кворум-6» оспаривал предписание и постановление Управления государственного строительного надзора Краснодарского края о привлечении к административной ответственности за нарушения в области строительства, а так же решения того же суда, по делам, в которых это же Управление обращалось в арбитражный суд с заявлением к «Кворум-6» о привлечении к административной ответственности в соответствии с ч. 3 ст. 9.5 и ч. 6 ст. 19.5 КоАП РФ.
(в) Одним из кредиторов «Кворум-6» было инициировано дело о банкротстве этой компании и введении наблюдения. В ходе проверки временным управляющим хозяйственной деятельности «Кворум-6» выяснилось, что квартиры в ещё не построенном доме уже проданы этой компанией обществу «Портал». Последнее обратилось в суд с требованием о включении в реестр требований кредиторов «Кворум-6». Документы об этом были представлены нами в дело.
(г) Ответчик подал в дело Технико-экономическое обоснование строительства жилого дома, в котором была приобретена квартира для истца, однако исследование этого документа в судебном заседании показало, что в нём отсутствует предусмотренный инвестиционным договором пятый этаж, а в мансардном этаже отсутствует предусмотренная инвестиционным договором трёхкомнатная квартира. Кроме того, в результате поиска дел с участием ООО «Портал» по картотеке арбитражных дел нам удалось найти дело по иску Департамента архитектуры администрации Анапы к ООО «Портал» о сносе 5 этажа в этом доме. как не предусмотренного проектной документацией.
Дав оценку этим обстоятельствам, апелляционный суд согласился с тем, что, во-первых, строительство пятого этажа секции № 11, где, согласно инвестиционному договору должна была располагаться приобретаемая истцом квартира, не согласовано надлежащим образом с администрацией города-курорта Анапа. В иске по делу о сносе этажа администрация прямо указывает, что при строительстве общество «Портал» допустило превышение этажности на один этаж. Во-вторых, что инвестиционный договор обществом «Кворум-6» в пользу истца исполнен быть не может, поскольку по другому договору все квартиры переданы обществу «Портал». При этом никаких сведений об обременении спорной квартиры притязаниями истца стороны этого договора не предусмотрели. При этом, все указанные сделки совершены при непосредственном участии ответчика, который, отчуждая квартиры обществу «Портал» от имени «Кворум-6» не мог не знать о том, что в отношении одной из квартир им же в 2008 году был заключён договор с «Кворум-6» и от имени истца.
(д) При рассмотрении дела в суде первой инстанции представитель ответчика приобщил к делу копию протокола общего собрания участников общества, которая содержит их единогласное решение об одобрении заключения инвестиционного договора. Ответчик пояснил, что оригинала протокола у него нет, он остался в архиве истца, копия храниться в делах «Коврум-6».
Это был опасный для нас ход, так как в силу норм ФЗ «Об ООО» оригинал должен был хранить истец, устав не возлагал на ответчика обязанность хранить оригиналы протоколов, при увольнении ответчика с должности директора он не передавал дела новому директору, общество не подписывало с Карповым акта приёма — передачи оригиналов, хранимых бывшим директором документов, и, как следствие, общество не могло сказать в суде о том, что оригинала у него быть не может, так как Карпов его обществу не передал.
В копии протокола подпись первого участника имела явные, различимые даже непрофессиональным взглядом отличия от подлинной подписи. Подпись второго участника в точности соответствовала его подлинной подписи. Этот участник предположил, что она изготовлена путём наложения на поддельный протокол его подлинной подписи, вырезанной из другого документа и последующего копирования оригинала поддельного протокола с целью скрыть наложение. Как следствие, если бы экспертиза подлинности подписи проводилась по копии протокола, то, с высокой степенью вероятности, эксперт сделал бы вывод о её подлинности. В этом случае, даже при опровержении подписи первого участника, считалось бы, что за одобрение сделки было подано два голоса из трёх (Карпова и второго участника) и у суда было бы основание полагать её одобренной большинством голосов, что могло привести к отказу в иске.
Для того, чтобы доказать поддельность копии протокола мы сделали следующее:
1. Подали заявление о фальсификации доказательства. Это необходимо, что бы у суда не было оснований для распространённого на практике отказа признать документ подделкой только лишь по формальной причине отсутствия такого заявления (суды не всегда различают заявление о фальсификации доказательства и довод о его недостоверности). Заявление, помимо прочего, содержало ходатайство к суду по ч. 2 ст. 66 АПК РФ с просьбой предложить ответчику представить дополнительное доказательство — оригинал протокола.
2. Поскольку в протоколе подпись одного из участников визуально отличалась от подлинной, представили суду на обозрение оригиналы подписанных этим участником в тот же период документов, для того, чтобы суд мог убедиться в отличии подлинных подписей от поддельной, сославшись на аналогию с п. 13 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 13.12.2007 г. № 122 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел, связанных с применением законодательства об интеллектуальной собственности», разъясняющим право суда без экспертизы устанавливать факт различия товарных знаков.
3. Приобщили к делу справку «Корвета» о том, что в его архиве этого протокола нет. В ходатайстве о приобщении мы указали, что «ответчик не представил суду доказательств того, что после того, как в решением общего собрания участников истца ответчик был снят с должности директора, он передал новому директору истца оригинал этого протокола».
4. Организовали личную явку в судебное заседание обоих участников, подписи которых подделаны, которые дали объяснений суду о том, что указанного в протоколе собрания участников не было, протокол они не подписывали. Взятые сами по себе это заявление и справка, конечно, ничего не доказывают, но в совокупности с другими доказательствами могут дать нужный результат.
Так и произошло. Апелляция отклонила ссылку ответчика на то, что протоколы собраний обязано хранить общество, так как эта обязанность охватывает лишь протоколы собраний, которые в действительности проводились. Поскольку общество и участники отрицают этот факт, а ответчик не опровергает их доводы ничем кроме копии протокола, то при таких обстоятельствах копия протокола не может быть признана достаточным доказательством. Следовательно, факт одобрения заключения спорного договора ответчиком от имени общества самими участниками общества не доказан. Апелляция так же добавила, что поскольку нельзя считать доказанным факт, подтверждённый только копией документа притом, что противная сторона отрицает факт существования такого документа. В данном случае истец заявил о фальсификации протокола общего собрания его участников. Участники «Корвета», от имени которых подписан протокол, в суде апелляционной инстанции подтвердили, что собрания участников в указанный день не проводили, протокол с таким содержанием не подписывали. Отрицательный факт по общему правилу не доказывается, и коль скоро ответчик утверждает обратное, именно на него возложена обязанность представить надлежащие доказательства в соответствии с нормами ч. 2 ст. 9 и ч. 1 ст. 65 АПК РФ.
3. Обоснование правильности избранного истцом способа защиты.
В заключение сугубо юридический вопрос, не связанный с доказыванием. Представители ответчика ссылались на то, что поскольку лично сам ответчик денег от истца не получал, то это не корпоративный спор; истцу, для защиты его прав, необходимо обращаться в суд с иском не к ответчику о взыскании убытков, а к «Кворум-6» о расторжении инвестиционного договора и взыскании уплаченных за квартиру денег.
В ответ на эти возражения мы сослались на п. 8 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 г. № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица», в котором возможность взыскать убытки с директора не ставиться в зависимость от того, можно ли защитить интересы общества иным способом.
Кроме этого, мы обратили внимание суда на то, что общество не может защитить свой интерес в возврате денег, путём предъявления иска к «Кворум-6» о расторжении договора. Поскольку в отношении последнего введено наблюдение, то это означает невозможность в общем порядке предъявить такой иск. Обществу придётся обращаться в суд с заявлением об установлении его требований в реестре кредиторов. Учитывая крайне неудовлетворительное финансовое состояние должника и наличие большое количества кредиторов с аналогичными требованиями взыскание с «Кворум-6» 4 785 000 руб. практически невозможно.
***
Апелляционный суд решение отменил, иск удовлетворил в полном объёме. В кассационном порядке апелляционное постановление обжаловано не было.
1. Личный интерес ответчика в заключении инвестиционного договора. Здесь нам было необходимо обосновать, что (а) деньги от истца получил пусть и не ответчик, но подконтрольная ему компания, (б) у этой компании, а значит и у ответчика, была своя выгода в инвестиционном договоре с истцом.
Для доказывания первого факта мы представили суду выписку из ЕГРЮЛ в отношении «Кворум-6», из которой следовало, что ответчик в 2008 году являлся директором и единственным участником этой компании.
Для доказывания второго факта мы через суд (в ответ на адвокатский запрос нам такую информацию не дали) запросили в ИФНС г. Москвы, в котором стоит на учёте «Кворум-6», бухгалтерскую отчётность за период, предшествовавший заключению инвестиционного договора с целью доказать трудное финансовое положение этой компании, которое могло явиться поводом для «финансовой помощи» истца обществу «Кворум-6». Наш расчёт оправдался. Из бухгалтерской отчётности следовало, что по состоянию на конец 2007 года у этой компании был значительный долг перед поставщиками и большой объём незавершённого строительства.
Кроме того, в результате поиска на сайте rospravosudie.com судебных решений с участием «Кворум-6» мы выяснили, что к данной компании было предъявлено некоторое количество исков граждан о расторжении договоров долевого участия в строительстве. Из судебных решений по этим делам, распечатки которых мы приобщили к делу, мы узнали цены, по которым квартиры в том же доме продавались этим гражданам. Сравнение цены, которую ответчик указал в договоре между истцом и ООО «Кворум-6» (40 000 руб. за 1 кв.м.) с ценами, по которым «Кворум-6» продавало квартиры в том же доме другим лицам (от 8 595 до 31 000 руб. за 1 кв.м.) позволило сделать вывод, что цена в договоре между истцом и «Кворум-6» завышена.
Эти обстоятельства дали нам основание утверждать в суде, что инвестиционный договор подписан ответчиком от имени общества не в интересах общества, а только для того, чтобы у ответчика были формальные основания для вывода денег истца в подконтрольную ответчику компанию («Кворум-6») для решения её финансовых проблем.
2. Противоречие сделки интересам общества. Этот факт мы доказывали как логический вывод из следующих обстоятельств: (а) истцу квартира не нужна, (б) «Кворум-6» выполняло функции застройщика с нарушением закона (в) после заключения инвестиционного договора функции застройщика и права на недостроенный дом был переданы другому лицу — обществу «Портал», (г) квартиры изначально не было в проекте строительства, (д) отсутствия одобрения заключения инвестиционного договора участниками истца. Рассмотрим каждое из этих обстоятельств.
(а) Квартира обществу объективно была не нужна, так как оно зарабатывало тем, что сдавало в аренду нежилые помещения. Эти сведения мы изложили в отдельном письменном объяснении директора истца и приобщили к делу. Это дало результат. Апелляция, изучив выписку из ЕГРЮЛ в отношении истца, увидела, что приобретение и эксплуатация квартир не относится ни к основному, ни к дополнительным видам его деятельности. Суд отметил, что представители ответчика не сумели обосновать целесообразность приобретения в собственность общества трёхкомнатной квартиры. Суд из материалов дела не усмотрел какую выгоду для общества преследовал, в соответствии со своими обязанностями директора, ответчик при заключении и исполнении инвестиционного договора.
(б) В результате поиска дел с участием «Кворум-6» по картотеке арбитражных дел мы нашли и представили суду распечатки решений арбитражного суда Краснодарского края по делам, в которых «Кворум-6» оспаривал предписание и постановление Управления государственного строительного надзора Краснодарского края о привлечении к административной ответственности за нарушения в области строительства, а так же решения того же суда, по делам, в которых это же Управление обращалось в арбитражный суд с заявлением к «Кворум-6» о привлечении к административной ответственности в соответствии с ч. 3 ст. 9.5 и ч. 6 ст. 19.5 КоАП РФ.
(в) Одним из кредиторов «Кворум-6» было инициировано дело о банкротстве этой компании и введении наблюдения. В ходе проверки временным управляющим хозяйственной деятельности «Кворум-6» выяснилось, что квартиры в ещё не построенном доме уже проданы этой компанией обществу «Портал». Последнее обратилось в суд с требованием о включении в реестр требований кредиторов «Кворум-6». Документы об этом были представлены нами в дело.
(г) Ответчик подал в дело Технико-экономическое обоснование строительства жилого дома, в котором была приобретена квартира для истца, однако исследование этого документа в судебном заседании показало, что в нём отсутствует предусмотренный инвестиционным договором пятый этаж, а в мансардном этаже отсутствует предусмотренная инвестиционным договором трёхкомнатная квартира. Кроме того, в результате поиска дел с участием ООО «Портал» по картотеке арбитражных дел нам удалось найти дело по иску Департамента архитектуры администрации Анапы к ООО «Портал» о сносе 5 этажа в этом доме. как не предусмотренного проектной документацией.
Дав оценку этим обстоятельствам, апелляционный суд согласился с тем, что, во-первых, строительство пятого этажа секции № 11, где, согласно инвестиционному договору должна была располагаться приобретаемая истцом квартира, не согласовано надлежащим образом с администрацией города-курорта Анапа. В иске по делу о сносе этажа администрация прямо указывает, что при строительстве общество «Портал» допустило превышение этажности на один этаж. Во-вторых, что инвестиционный договор обществом «Кворум-6» в пользу истца исполнен быть не может, поскольку по другому договору все квартиры переданы обществу «Портал». При этом никаких сведений об обременении спорной квартиры притязаниями истца стороны этого договора не предусмотрели. При этом, все указанные сделки совершены при непосредственном участии ответчика, который, отчуждая квартиры обществу «Портал» от имени «Кворум-6» не мог не знать о том, что в отношении одной из квартир им же в 2008 году был заключён договор с «Кворум-6» и от имени истца.
(д) При рассмотрении дела в суде первой инстанции представитель ответчика приобщил к делу копию протокола общего собрания участников общества, которая содержит их единогласное решение об одобрении заключения инвестиционного договора. Ответчик пояснил, что оригинала протокола у него нет, он остался в архиве истца, копия храниться в делах «Коврум-6».
Это был опасный для нас ход, так как в силу норм ФЗ «Об ООО» оригинал должен был хранить истец, устав не возлагал на ответчика обязанность хранить оригиналы протоколов, при увольнении ответчика с должности директора он не передавал дела новому директору, общество не подписывало с Карповым акта приёма — передачи оригиналов, хранимых бывшим директором документов, и, как следствие, общество не могло сказать в суде о том, что оригинала у него быть не может, так как Карпов его обществу не передал.
В копии протокола подпись первого участника имела явные, различимые даже непрофессиональным взглядом отличия от подлинной подписи. Подпись второго участника в точности соответствовала его подлинной подписи. Этот участник предположил, что она изготовлена путём наложения на поддельный протокол его подлинной подписи, вырезанной из другого документа и последующего копирования оригинала поддельного протокола с целью скрыть наложение. Как следствие, если бы экспертиза подлинности подписи проводилась по копии протокола, то, с высокой степенью вероятности, эксперт сделал бы вывод о её подлинности. В этом случае, даже при опровержении подписи первого участника, считалось бы, что за одобрение сделки было подано два голоса из трёх (Карпова и второго участника) и у суда было бы основание полагать её одобренной большинством голосов, что могло привести к отказу в иске.
Для того, чтобы доказать поддельность копии протокола мы сделали следующее:
1. Подали заявление о фальсификации доказательства. Это необходимо, что бы у суда не было оснований для распространённого на практике отказа признать документ подделкой только лишь по формальной причине отсутствия такого заявления (суды не всегда различают заявление о фальсификации доказательства и довод о его недостоверности). Заявление, помимо прочего, содержало ходатайство к суду по ч. 2 ст. 66 АПК РФ с просьбой предложить ответчику представить дополнительное доказательство — оригинал протокола.
2. Поскольку в протоколе подпись одного из участников визуально отличалась от подлинной, представили суду на обозрение оригиналы подписанных этим участником в тот же период документов, для того, чтобы суд мог убедиться в отличии подлинных подписей от поддельной, сославшись на аналогию с п. 13 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 13.12.2007 г. № 122 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел, связанных с применением законодательства об интеллектуальной собственности», разъясняющим право суда без экспертизы устанавливать факт различия товарных знаков.
3. Приобщили к делу справку «Корвета» о том, что в его архиве этого протокола нет. В ходатайстве о приобщении мы указали, что «ответчик не представил суду доказательств того, что после того, как в решением общего собрания участников истца ответчик был снят с должности директора, он передал новому директору истца оригинал этого протокола».
4. Организовали личную явку в судебное заседание обоих участников, подписи которых подделаны, которые дали объяснений суду о том, что указанного в протоколе собрания участников не было, протокол они не подписывали. Взятые сами по себе это заявление и справка, конечно, ничего не доказывают, но в совокупности с другими доказательствами могут дать нужный результат.
Так и произошло. Апелляция отклонила ссылку ответчика на то, что протоколы собраний обязано хранить общество, так как эта обязанность охватывает лишь протоколы собраний, которые в действительности проводились. Поскольку общество и участники отрицают этот факт, а ответчик не опровергает их доводы ничем кроме копии протокола, то при таких обстоятельствах копия протокола не может быть признана достаточным доказательством. Следовательно, факт одобрения заключения спорного договора ответчиком от имени общества самими участниками общества не доказан. Апелляция так же добавила, что поскольку нельзя считать доказанным факт, подтверждённый только копией документа притом, что противная сторона отрицает факт существования такого документа. В данном случае истец заявил о фальсификации протокола общего собрания его участников. Участники «Корвета», от имени которых подписан протокол, в суде апелляционной инстанции подтвердили, что собрания участников в указанный день не проводили, протокол с таким содержанием не подписывали. Отрицательный факт по общему правилу не доказывается, и коль скоро ответчик утверждает обратное, именно на него возложена обязанность представить надлежащие доказательства в соответствии с нормами ч. 2 ст. 9 и ч. 1 ст. 65 АПК РФ.
3. Обоснование правильности избранного истцом способа защиты.
В заключение сугубо юридический вопрос, не связанный с доказыванием. Представители ответчика ссылались на то, что поскольку лично сам ответчик денег от истца не получал, то это не корпоративный спор; истцу, для защиты его прав, необходимо обращаться в суд с иском не к ответчику о взыскании убытков, а к «Кворум-6» о расторжении инвестиционного договора и взыскании уплаченных за квартиру денег.
В ответ на эти возражения мы сослались на п. 8 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 г. № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица», в котором возможность взыскать убытки с директора не ставиться в зависимость от того, можно ли защитить интересы общества иным способом.
Кроме этого, мы обратили внимание суда на то, что общество не может защитить свой интерес в возврате денег, путём предъявления иска к «Кворум-6» о расторжении договора. Поскольку в отношении последнего введено наблюдение, то это означает невозможность в общем порядке предъявить такой иск. Обществу придётся обращаться в суд с заявлением об установлении его требований в реестре кредиторов. Учитывая крайне неудовлетворительное финансовое состояние должника и наличие большое количества кредиторов с аналогичными требованиями взыскание с «Кворум-6» 4 785 000 руб. практически невозможно.
***
Апелляционный суд решение отменил, иск удовлетворил в полном объёме. В кассационном порядке апелляционное постановление обжаловано не было.