Г. Адамович основным принципом реализации корпоративных прав признает осуществление их таким образом, чтобы каждый акционер в равной степени (т. е. только пропорционально количеству принадлежащих ему акций и только в зависимости от содержания права) имел возможность получить выгоду или должен был понести ущерб, явившиеся результатом такого осуществления права. Использование акционерами своих субъективных прав в нарушение данного принципа с целью получения необоснованных преимуществ перед другими акционерами является, по его мнению, одним из критериев злоупотребления правом3.
Злоупотребление правом связано с интересом в осуществлении права, следовательно, оценке изложенных позиций должен предшествовать ответ на вопрос: что собой представляют и как формируются интерес и направленная на его реализацию воля акционерного общества? Приобретая акции или долю в 000, лицо тем самым обнаруживает свой интерес в получении прибыли. Поскольку участников несколько, а юридическое лицо одно, то и проявляемая вовне воля у него должна быть одна.
Задача участников — согласовать использование юридического лица как средства наиболее эффективной реализации их общего интереса. Так вырабатывается видимая вовне «воля» юридического лица, поскольку «путем участия в управлении и ведении дел корпорации достигается участниками корпорации реализация имущественного интереса. Ценность участия в управлении и ведении дел корпорации состоит в возможности последующего получения участником корпорации части полученной ею прибыли"4.
Можно ли сказать, что общий интерес и выражающая его общая воля акционеров существуют лишь тогда, когда имеет место полное совпадение частных воль и интересов всех акционеров? При ответе на поставленный вопрос полезно, на наш взгляд, обратиться к концепции Ж. Ж. Руссо, различавшего при исследовании отношений, связанных с принятием коллективных решений гражданами в рамках общественного договора, «общую волю» и «волю всех».
Разница между «общей волей» и «волей всех» в том, что «общая воля неизменно направлена прямо к одной цели и стремится всегда к пользе общества, к реализации общих интересов; воля всех — интересы частные и представляет собою лишь сумму изъявлений воли частных лиц». Необходимым условием согласия интересов участников общества является их отличие друг от друга, так как «согласие всех интересов возникает вследствие противоположности их интересу каждого. Не будь различны интересы, едва ли можно было бы понять, что такое интерес общий, который тогда не встречал бы никакого противодействия; все шло бы само собой…"5. Связь между интересами образует как раз то, что есть в них общего, «и не будь такого пункта, в котором согласны все интересы, никакое общество не могло бы существовать"6.
Применительно к деятельности акционерного общества «волей всех» можно назвать простую сумму частных волеизъявлений отдельных акционеров, направленную на реализацию интереса каждого из них; «общей волей» — волю, которая по диалектическому закону перехода количественных изменений в качественные дает при суммировании частных воль акционеров качественно новую волю акционерного общества и, как следствие, направлена на реализацию качественно нового интереса7, т. е. дает в конечном итоге волю и интерес юридического лица.
Иными словами, поданные на общем собрании акционеров голоса — это «воля всех», принятое в результате голосования решение — «общая воля». Цель права на управление обществом — формирование воли общества как юридического лица8. Если принять во внимание, что юридическое лицо — это фикция, которая не может испытывать какие-либо потребности, следовательно, у него исключен какой-либо собственный интерес и своя воля9.
По замечанию Б. Б. Черепахина, права юридического лица установлены ради людей и предназначены служить их интересам10, т. е. не интересу юридического лица. Основной задачей института юридического лица является создание субъекта прав и обязанностей, существующего и действующего независимо от смены (частичной или даже полной) его людского субстрата11. Но при этом юридическое лицо служит данному субстрату независимо от его текущего наличного состава.
Каждое юридическое лицо в конечном итоге всегда имеет определенное физическое, людское «наполнение». Даже если участниками (учредителями) общества выступают только юридические лица, каждое из которых также состоит из юридических лиц, в конце цепочки учредителей каждого из них, какой бы длинной она ни была, будут стоять физические лица, изъявившие волю на создание по времени первого из этих лиц12. Следовательно, воля и интерес юридического лица — такие же фикции, как и само юридическое лицо, а регламентированная законом процедура принятия решения органами управления юридического лица — не что иное, как способ формирования и внешнего проявления воли и интереса юридического лица.
Сформулированный Г. Адамовичем принцип осуществления корпоративных прав содержит, по мнению автора, два уязвимых момента. Во-первых, невозможно сочетание равенства (разложение убытков или прибыли на всех акционеров поровну) и пропорциональности того же самого; во-вторых, отдельно взятый акционер может строго следовать данному принципу, но так и не достичь пропорциональности в своей прибыли с другими акционерами. Это связано с тем, что акционер хоть и осуществляет свои корпоративные права индивидуально (право требовать информацию и копии документов, право получить начисленные дивиденды, право обжаловать решения органов управления и др.), однако в ряде случаев их реализация возможна только совместно с другими акционерами (голосование на общем собрании акционеров), которые могут не придерживаться указанного принципа.
Каждый акционер может удовлетворить свой частный интерес по сравнению с другими акционерами в пропорции к числу принадлежащих ему акций, ведь объем корпоративных прав напрямую зависит от их количества. Разделение акций между акционерами — это разделение интереса, разделение возможности помещать свою волю в юридическое лицо (подобно тому, как суть собственности — помещение лицом своей воли в вещь13). Количество акций отражает степень участия в формировании воли общества и степень проявления личного интереса акционера в общем интересе всех акционеров.
На наш взгляд, можно говорить о том, что у акционерного общества нет интересов, отличных от интересов акционеров, а интерес акционерного общества — совокупность, единство интересов всех его акционеров14. Обратное утверждение: у акционера не может быть интересов, отличных от интересов акционерного общества, — неверно. Если признать, что интересы общества тождественны интересу каждого из участников, значит, интерес каждого участника тождествен интересу общества. В этом случае интересы всех участников должны быть тождественны между собой (если А=В и С=В, то А=С).
Между тем, если бы история человеческого общества свидетельствовала о том, что в любом собрании людей при любом голосовании по любому вопросу коллективные решения одобряются или отвергаются только единогласно, законодателю не было бы нужно вводить правило о принятии общим собранием акционеров (участников) решения большинством голосов.
Однако на практике при принятии решения на общих собраниях акционеров голоса, как правило, отдаются и «за», и «против». Данное обстоятельство не является основанием для квалификации такого осуществления права участия в управлении обществом, как злоупотребления правом. Сам законодатель, вводя правило о принятии решения на общем собрании акционеров большинством голосов, допускает различные варианты голосования.
Причина в том, что за каждым голосующим признается свой частный интерес, поскольку один акционер — это часть акционерного общества15. Поэтому неверно утверждение, что «интерес акционера в получении дохода в связи с участием в акционерном обществе может быть удовлетворен лишь в случае удовлетворения интересов общества в целом (получение обществом прибыли и увеличение стоимости его имущества)…"16. Как следствие, необходимо признать возможность осуществления корпоративных права в противоречие интересу акционера и одновременно при отсутствии противоречия интересу акционерного общества.
А. Мельник делает акцент на том, что злоупотребление правом исходит только от мажоритарных акционеров. На самом деле миноритарные акционеры также могут злоупотреблять своими корпоративными правами17. Между тем злоупотребление корпоративными правами (вопреки мнению Д. В. Гололобова и А. Мельника) не может состоять в нарушении прав других акционеров, в том числе когда мажоритарный акционер на общем собрании принимает решение, невыгодное по своим последствиям миноритарным акционерам.
Принятие решения коллегиальными органами управления юридических лиц (общее собрание акционеров (участников), совет директоров, правление) производится именно по мажоритарному принципу: решение по определенному вопросу либо принимается, либо нет, третьего не дано. Решение не может быть принято частично, пропорционально количеству голосов, поданных «за» и «против». Например, общее собрание акционеров большинством голосов одобряет крупную сделку или нет. Если сделка одобрена большинством, говорить о том, что в данном случае нарушаются права меньшинства, голосовавшего «против», нельзя.
В корпоративном праве нет принципа равенства акционеров. Есть принцип равенства прав, заключенных в акции: «Каждая обыкновенная акция общества предоставляет акционеру — ее владельцу одинаковый объем прав» (п. 1 ст. 31 ФЗ «Об акционерных обществах»). Следовательно, акционер, располагающий крупным пакетом акций, вправе единолично определять волю общества. Это не будет злоупотреблением правом управления обществом.
Акционер, владеющий контрольным пакетом, не обязан заботиться о выгоде других акционеров — они не вкладывали деньги в покупку его акций. Более того, акционер при осуществлении своих корпоративных прав не обязан учитывать интересы других акционеров. Сам по себе факт приобретения лицом акций не может возлагать на другого акционера каких-либо обязанностей в силу п. 3 ст. 308 ГК РФ.
По мнению Г. Адамовича и Д. В. Гололобова, объективным критерием злоупотребления правом можно считать использование прав в противоречие интересам акционерного общества18. Данный тезис, верный по существу, нуждается в уточнении. Злоупотребление правом, по общему правилу, не может состоять в осуществлении права в противоречие с интересами других лиц, так как устранение конфликта интересов предполагает установление приоритета одного интереса по отношению к другому. Если сталкиваются законный и незаконный интересы, приоритет, очевидно, должен отдаваться законному интересу. Коллизия между двумя законными интересами решается в соответствии с нормами законодательства, регулирующего правоотношения, в рамках которых возник конфликт. В обоих случаях он разрешается за пределами ст. 10 ГК РФ19.
Однако применительно к злоупотреблению корпоративными правами нужно признать, что оно может состоять не только в осуществлении этих прав в противоречие интересу обладающего ими акционера (участника ООО), но и в невозможности реализации, но не интереса акционерного общества (он не существует), а общего корпоративного интереса. Это объясняется тем, что общество, являющееся для акционера (участника) средством достижения цели получения прибыли, — самостоятельный субъект права, выражающий вовне общую волю, направленную на реализацию общего интереса своих участников.
С учетом изложенных теоретических выводов остановимся на конкретных примерах применения гражданско-правового запрета злоупотребления правом в корпоративных спорах.
Злоупотребление правом единоличного принятия решения
Как уже говорилось, само по себе единоличное принятие акционером (участником 000) решений на общем собрании акционеров (участников) не может являться злоупотреблением правом.
Согласно подп. 2—4 ст. 49 Закона об АО для принятия решения общим собранием акционеров имеет значение количество голосов акционеров, принимающих участие в общем собрании. Распределение количества голосов таким образом, когда необходимое для принятия решений число голосов не принадлежит истцам, не свидетельствует об ограничении их прав. Размер участия в уставном капитале, т. е. количество принадлежащих акционерам акций, служит законным основанием для установления степени влияния на судьбу принимаемых общим собранием акционеров решений20.
В то же время принятие решения таким акционером (участником) может быть признано злоупотреблением правом, если оно осуществляется с иной целью, чем получение обществом прибыли.
ООО «Архангельский деревообрабатывающий комбинат» состояло из двух участников — ООО «ФПГ» (83,66% долей в уставном капитале) и С. В. Коноплева (16,34%). На собрании участников общества, состоявшемся 25.09.2002, было установлено, что структура баланса общества неудовлетворительна, размер чистых активов имеет отрицательную величину; а в случае сохранения такой ситуации к моменту утверждения бухгалтерской отчетности за 2002 г. общество будет обязано объявить о своей ликвидации, во избежание чего по предложению участника общества — 000 «ФПГ» было решено внести вклады в имущество общества на общую сумму 6085 млн руб. за счет денежных средств, вносимых участниками общества пропорционально их долям в уставном капитале в течение 15 дней с даты проведения собрания. Голосовавший против указанных решений С. В. Коноплев не внес дополнительный вклад в имущество общества. Последнее обратилось в суд с иском к С. В. Коноплеву о взыскании 994 289 руб. задолженности по внесению вклада в имущество общества. Суд кассационной инстанции в иске отказал, сославшись на следующие обстоятельства. Как свидетельствуют материалы дела, решение о внесении участниками общества вклада в имущество фактически было принято с другой целью для отстранения С. В. Коноплева от деятельности общества. Так, в деле имеется письмо от 20.08.2002, направленное С. В. Коноплеву участником общества, размер доли которого обеспечивает ему возможность влиять на принятие решений в обществе, 000 «ФПГ». В этом письме, адресованном С. В. Коноплеву как генеральному директору 000 «Висан1» (кредитор общества на сумму 1 139 117 руб.), С. В. Коноплеву как участнику общества предлагалось либо внести дополнительный вклад в имущество общества в размере 1160 млн руб., либо выйти из состава участников общества, и тогда, по смыслу письма, вопрос о внесении С. В. Коноплевым вклада снимался, а задолженность, имеющаяся у общества перед 000 «Висан1», единственным участником которого является С. В. Коноплев, погашалась бы обществом за счет средств, полученных от 000 «ФПГ» в течение двух недель с момента выхода С. В. Коноплева из состава участников общества.
После того как С. В. Коноплев ответил на данное предложение отказом, 000 «ФПГ» инициировало внесение вклада в имущество общества и принадлежащими ему 83,66% долей проголосовало на собрании 25.09.2002 за принятие такого решения. Следовательно, причиной принятия решения о внесении вклада в имущество было не финансовое состояние общества. Сама по себе причина принятия такого решения не влияет на его законность, при условии что она не свидетельствует о злоупотреблении правом со стороны лица, принявшего решение. Позицию общества определяет 000 «ФПГ» с учетом принадлежащего ему размера долей. Эта позиция изложена в приведенном письме от 20.08.2002, подтверждена дальнейшими действиями общества и 000 «ФПГ» и, безусловно, свидетельствует о принятии решения о внесении вклада в имущество общества исключительно с целью понудить С. В. Коноплева выйти из состава общества. Изложенные обстоятельства свидетельствуют о злоупотреблении обществом, 83,66% долей в уставном капитале которого принадлежат третьему лицу (000 «ФПГ»), правом, что в силу п. 2 ст. 10 ГК РФ является основанием для отказа в иске к С. В. Коноплеву о взыскании с него денежного вклада в имущество общества2*.
Оценивая данный судебный акт, отметим, что формально решение общего собрания общества о внесении дополнительных вкладов в имущество общества, принятое 83,66% (т. е. более 2/3) голосов «за», полностью соответствует п. 1 ст. 27 Закона об ООО. Но фактически действия 000 «ФПГ» направлены не на обеспечение прибыльной работы общества (годовой отчет и бухгалтерский баланс общества, свидетельствующий об отрицательных финансовых результатах деятельности общества, утверждены при отсутствии заключения ревизионной комиссии), а на достижение иных целей, т. е. целей, не связанных с реализацией интересов, предоставляемых корпоративными правами.
Злоупотребление правом путем неявки на голосование и необоснованного голосования
Может ли злоупотребление корпоративными правами состоять в неявке на голосование с целью недобора кворума, а также в необоснованном голосовании «за» или «против» конкретного решения? В науке22 и судебной практике положительный ответ на этот вопрос уже дан. А. Е. Молотников приводит следующий пример злоупотребления правом: акционер — владелец 30% акций голосовал против поправок в устав с целью его приведения в соответствие с ФЗ «Об акционерных обществах», по причине чего акционерное общество не смогло получить кредит в банке. Последний условием кредита ставил соответствие устава акционерного общества закону23.
П. В. Савицкий в качестве примера приводит дело из практики Арбитражного суда Свердловской области.
у/ Налоговая инспекция предъявила к ТОО иск о ликвидации в связи с неприведением учредительных документов товарищества в соответствие с ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью». В ходе судебного разбирательства суд предоставил участникам ТОО время для приведения учредительных документов в соответствие с законом. Однако участники, между которыми имелись разногласия по поводу управления имуществом общества, не смогли договориться по поводу новой редакции учредительных документов. Один из участников, имеющий 60% долей в уставном капитале, предъявил к другим участникам иск об обязании подписать новую редакцию устава и учредительного договора.
Рассматривая это требование, суд установил, что действия ответчиков, обладающих в совокупности меньшей долей в уставном капитале, чем истец, наводят суд на мысль, что они, видимо, приветствуют ликвидацию общества: об этом свидетельствуют заявление ходатайства о приостановлении производства по делу до вступления в законную силу решения о ликвидации, уклонение от конструктивных шагов, к которым можно было бы отнести заключение мирового соглашения по делу (путем подписания соответствующего документа либо учредительного договора и устава общества в новой, ими же предложенной редакции). Такого рода позиция ответчиков, является не чем иным, как злоупотреблением своим правом (ст. 10 ГК РФ), в связи с чем суд обязал ответчиков подписать учредительный договор и устав товарищества в новой редакции.
По мнению П. В. Савицкого, данное решение спорно, так как, во-первых, последствием несоблюдения обязанности по приведению учредительных документов в соответствие с законом является ликвидация общества (п. 3 ст. 59 Закона об 000); во-вторых, резолютивная часть решения суда не отвечает требованию исполнимости и прямо противоречит действующему законодательству, регулирующему госрегистрацию юридических лиц, в части требований к перечню документов (их реквизитам и оформлению), представляемых для государственной регистрации изменений в учредительные документы юридического лица24.
Тем не менее П. В. Савицкий признает, что решение суда отражает верный подход, закрепляющий возможность активной защиты против злоупотребления правом25.
Можно привести еще более показательный пример. Суд признал злоупотреблением правом неявку члена совета директоров акционерного общества на заседание совета директоров, что привело к отсутствию кворума. Обстоятельства дела таковы.
У 24.11.97 с С В. Глазуновым, назначенным на должность генерального директора ОАО «Ейский портовый элеватор», заключен контракт на срок с 14.10.97 по 14.10.2002. 21.11.2002 совет директоров акционерного общества принял решение о назначении С. Т. Алхазова на должность исполняющего обязанности генерального директора и о прекращении действия контракта с гендиректором С. В. Глазуновым. 10.12.2002 совет директоров вынес решение об образовании нового исполнительного органа общества — директора и прекращении полномочий единоличного исполнительного органа — генерального директора, на должность директора ОАО «Ейский портовый элеватор» утвержден С. Т. Алхазов.
Пунктом 13.3.4 устава ОАО состав членов совета директоров установлен в 7 человек. Согласно п. 13.5.5 устава решения на заседании совета директоров по вопросам о назначении генерального директора и досрочном прекращении его полномочий принимаются при обязательном присутствии всех членов совета директоров пятью голосами «за» из семи голосующих. При принятии упомянутых решений на заседаниях совета директоров ОАО участвовало 4 члена совета директоров, все они проголосовали за эти решения.
С. С. Глазунов и С. В. Глазунов обратились в суд с иском к ОАО «Ейский портовый элеватор» о признании недействительными указанных решений совета директоров общества. Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции, решения совета директоров признаны недействительными. ФАС СевероКавказского округа судебные акты отменил и вынес решение об отказе в иске по следующим основаниям. С. С. Глазунов и С. В. Глазунов, являвшиеся членами совета директоров ОАО «Ейский портовый элеватор», знали о предусмотренных уставом положениях, однако не принимали участие в заседаниях совета директоров 21.11.2002 и 10.12.2002. Положения устава ОАО, согласно которым решения совета директоров по вопросам назначения генерального директора и досрочного прекращения его полномочий принимаются при обязательном присутствии всех членов совета директоров (7 человек), позволяют генеральному директору и поддерживающим его лицам, входящим в состав совета, блокировать принятие решений по этим вопросам путем неявки в заседание совета и оспаривать эти решения, если они приняты, несмотря на отсутствие указанных лиц. Данные положения устава создают возможность для злоупотребления правами, поэтому в силу ст. 10 ГК РФ они не могут применяться при рассмотрении споров по искам лиц, заинтересованных в блокировании принятия решений советом директоров26.
Прежде чем дать оценку приведенным мнениям специалистов и судебным актам, рассмотрим модельную ситуацию, когда мажоритарный акционер единолично одобряет принадлежащим ему большинством голосов крупную сделку, которая объективно (вариант — по мнению миноритарного акционера) убыточна для общества. Одобрение сделки путем голосования «за» на общем собрании акционеров — это осуществление акционером права управления. Можно ли такое осуществление права признать злоупотреблением?
На первый взгляд да, поскольку интерес акционера состоит в получении дивидендов, которые платятся из чистой прибыли (п. 2 ст. 42 Закона об АО). В случае совершения убыточной сделки прибыли у общества, а значит, и у акционера не будет, т. е., голосуя «за», акционер осуществляет право голоса в противоречие со своим интересом.
Вместе с тем само по себе голосование мажоритарного акционера за одобрение убыточной сделки убытки обществу не причиняет. Право на заключение договора субъективным правом не является — это элемент правоспособности и относится он не к акционеру, а к обществу в целом. Голосование акционера на общем собрании акционеров «за» или «против» не является сделкой, так как не создает, не изменяет и не прекращает каких-либо прав или обязанностей как между акционером и обществом, так и между самими акционерами. Решение общего собрания акционеров об одобрении крупной сделки не создает обязанности для общества заключить договор с третьими лицами, поскольку выступает исключительно внутренним актом формирования воли общества, не будучи ни офертой, ни акцептом.
Иными словами, между голосованием мажоритарного акционера за одобрение крупной сделки и фактом убытков от исполнения сделки нет причинно-следственной связи. В ходе исполнения сделки (особенно в длящихся отношениях) может измениться экономическая конъюнктура, в результате чего сделка может превратиться из убыточной в прибыльную.
Признать сделку недействительной по основанию злоупотребления правом нельзя. Если миноритарный акционер голосовал против одобрения сделки, п. 1 ст. 75 Закона об АО дает ему в этом случае право требовать от акционерного общества выкупа своих акций по их рыночной стоимости (участник ООО может в любое время выйти из общества с получением действительной стоимости своей доли).
Возлагать на суд проверку обоснованности (а не законности) голосования «против» бессмысленно. Во-первых, это может повлечь подмену судом общего собрания участников (акционеров). Во-вторых, с таким же успехом по требованию участника, голосовавшего «против», суд может проверить обоснованность голосования большинством участников «за», ведь истина не достигается большинством голосов; может быть, именно это решение приведет к причинению обществу убытков или сделает невозможной его деятельность (например, все участники (кроме одного) голосуют за ликвидацию 000). Едва ли действия участника, голосовавшего против такого решения, можно квалифицировать как злоупотребление правом.