Применение запрета злоупотребления правом в корпоративных отношениях

Корпоративные споры. 2006. № 14-27.
Вопросы корпоративного законодательства давно вовлечены в орбиту внимания ученых-цивилистов. Многочисленные внутрикорпоративные конфликты оказывают серьезное влияние на деятельность хозяйственных обществ, тем самым стимулируя исследования негативного опыта отношений между участниками корпорации с точки зрения их соответствия гражданско-правовому запрету злоупотребления правом. В этой области цивилистической науки уже имеется ряд заслуживающих внимания позиций, накопилась определенная судебная практика по корпоративным спорам, где суды применяли ст. 10 ГК РФ, требующая осмысления и анализа. Последующее изложение темы будет вестись применительно к акционерным обществам. Особенности, характерные для обществ с ограниченной ответственностью, будут оговариваться особо.

В науке гражданского права существует несколько точек зрения на суть злоупотребления корпоративными правами. По мнению Д. В. Гололобова, злоупотребляя правом, акционер использует принадлежащие ему в силу владения акциями права в ущерб интересам других акционеров и менеджеров акционерного общества. Границей, за которой использование акционером своего права перерастает в злоупотребление им, является ситуация, когда размер вреда от подобного рода действий акционера достигает уровня публичной опасности для акционеров и менеджеров общества. Злоупотребление акционером своим правом есть нарушение им общих принципов корпоративного поведения, в силу которых это лицо должно осуществлять свои субъективные права акционера с учетом законных прав и интересов иных акционеров и самого акционерного общества1.

А. Мельник называет злоупотреблением корпоративными правами действия «больших» акционеров по использованию своих прав в собственных интересах, когда такие интересы противоречат потребностям миноритариев. В качестве общего примера приводится ситуация, когда при существовании правила «одна акция — один голос» акционеры с пакетом менее 10% акций не имеют реальных рычагов управления компанией, что позволяет мажоритарным акционерам определять деятельность компании. Имеет место злоупотребление правом, так как мажоритарий, используя свое право, должен делать это с учетом интересов общества и его акционеров, соблюдать баланс интересов2.
Г. Адамович основным принципом реализации корпоративных прав признает осуществление их таким образом, чтобы каждый акционер в равной степени (т. е. только пропорционально количеству принадлежащих ему акций и только в зависимости от содержания права) имел возможность получить выгоду или должен был понести ущерб, явившиеся результатом такого осуществления права. Использование акционерами своих субъективных прав в нарушение данного принципа с целью получения необоснованных преимуществ перед другими акционерами является, по его мнению, одним из критериев злоупотребления правом3.

Злоупотребление правом связано с интересом в осуществлении права, следовательно, оценке изложенных позиций должен предшествовать ответ на вопрос: что собой представляют и как формируются интерес и направленная на его реализацию воля акционерного общества? Приобретая акции или долю в 000, лицо тем самым обнаруживает свой интерес в получении прибыли. Поскольку участников несколько, а юридическое лицо одно, то и проявляемая вовне воля у него должна быть одна.

Задача участников — согласовать использование юридического лица как средства наиболее эффективной реализации их общего интереса. Так вырабатывается видимая вовне «воля» юридического лица, поскольку «путем участия в управлении и ведении дел корпорации достигается участниками корпорации реализация имущественного интереса. Ценность участия в управлении и ведении дел корпорации состоит в возможности последующего получения участником корпорации части полученной ею прибыли"4.

Можно ли сказать, что общий интерес и выражающая его общая воля акционеров существуют лишь тогда, когда имеет место полное совпадение частных воль и интересов всех акционеров? При ответе на поставленный вопрос полезно, на наш взгляд, обратиться к концепции Ж. Ж. Руссо, различавшего при исследовании отношений, связанных с принятием коллективных решений гражданами в рамках общественного договора, «общую волю» и «волю всех».

Разница между «общей волей» и «волей всех» в том, что «общая воля неизменно направлена прямо к одной цели и стремится всегда к пользе общества, к реализации общих интересов; воля всех — интересы частные и представляет собою лишь сумму изъявлений воли частных лиц». Необходимым условием согласия интересов участников общества является их отличие друг от друга, так как «согласие всех интересов возникает вследствие противоположности их интересу каждого. Не будь различны интересы, едва ли можно было бы понять, что такое интерес общий, который тогда не встречал бы никакого противодействия; все шло бы само собой…"5. Связь между интересами образует как раз то, что есть в них общего, «и не будь такого пункта, в котором согласны все интересы, никакое общество не могло бы существовать"6.

Применительно к деятельности акционерного общества «волей всех» можно назвать простую сумму частных волеизъявлений отдельных акционеров, направленную на реализацию интереса каждого из них; «общей волей» — волю, которая по диалектическому закону перехода количественных изменений в качественные дает при суммировании частных воль акционеров качественно новую волю акционерного общества и, как следствие, направлена на реализацию качественно нового интереса7, т. е. дает в конечном итоге волю и интерес юридического лица.

Иными словами, поданные на общем собрании акционеров голоса — это «воля всех», принятое в результате голосования решение — «общая воля». Цель права на управление обществом — формирование воли общества как юридического лица8. Если принять во внимание, что юридическое лицо — это фикция, которая не может испытывать какие-либо потребности, следовательно, у него исключен какой-либо собственный интерес и своя воля9.

По замечанию Б. Б. Черепахина, права юридического лица установлены ради людей и предназначены служить их интересам10, т. е. не интересу юридического лица. Основной задачей института юридического лица является создание субъекта прав и обязанностей, существующего и действующего независимо от смены (частичной или даже полной) его людского субстрата11. Но при этом юридическое лицо служит данному субстрату независимо от его текущего наличного состава.

Каждое юридическое лицо в конечном итоге всегда имеет определенное физическое, людское «наполнение». Даже если участниками (учредителями) общества выступают только юридические лица, каждое из которых также состоит из юридических лиц, в конце цепочки учредителей каждого из них, какой бы длинной она ни была, будут стоять физические лица, изъявившие волю на создание по времени первого из этих лиц12. Следовательно, воля и интерес юридического лица — такие же фикции, как и само юридическое лицо, а регламентированная законом процедура принятия решения органами управления юридического лица — не что иное, как способ формирования и внешнего проявления воли и интереса юридического лица.

Сформулированный Г. Адамовичем принцип осуществления корпоративных прав содержит, по мнению автора, два уязвимых момента. Во-первых, невозможно сочетание равенства (разложение убытков или прибыли на всех акционеров поровну) и пропорциональности того же самого; во-вторых, отдельно взятый акционер может строго следовать данному принципу, но так и не достичь пропорциональности в своей прибыли с другими акционерами. Это связано с тем, что акционер хоть и осуществляет свои корпоративные права индивидуально (право требовать информацию и копии документов, право получить начисленные дивиденды, право обжаловать решения органов управления и др.), однако в ряде случаев их реализация возможна только совместно с другими акционерами (голосование на общем собрании акционеров), которые могут не придерживаться указанного принципа.

Каждый акционер может удовлетворить свой частный интерес по сравнению с другими акционерами в пропорции к числу принадлежащих ему акций, ведь объем корпоративных прав напрямую зависит от их количества. Разделение акций между акционерами — это разделение интереса, разделение возможности помещать свою волю в юридическое лицо (подобно тому, как суть собственности — помещение лицом своей воли в вещь13). Количество акций отражает степень участия в формировании воли общества и степень проявления личного интереса акционера в общем интересе всех акционеров.

На наш взгляд, можно говорить о том, что у акционерного общества нет интересов, отличных от интересов акционеров, а интерес акционерного общества — совокупность, единство интересов всех его акционеров14. Обратное утверждение: у акционера не может быть интересов, отличных от интересов акционерного общества, — неверно. Если признать, что интересы общества тождественны интересу каждого из участников, значит, интерес каждого участника тождествен интересу общества. В этом случае интересы всех участников должны быть тождественны между собой (если А=В и С=В, то А=С).

Между тем, если бы история человеческого общества свидетельствовала о том, что в любом собрании людей при любом голосовании по любому вопросу коллективные решения одобряются или отвергаются только единогласно, законодателю не было бы нужно вводить правило о принятии общим собранием акционеров (участников) решения большинством голосов.

Однако на практике при принятии решения на общих собраниях акционеров голоса, как правило, отдаются и «за», и «против». Данное обстоятельство не является основанием для квалификации такого осуществления права участия в управлении обществом, как злоупотребления правом. Сам законодатель, вводя правило о принятии решения на общем собрании акционеров большинством голосов, допускает различные варианты голосования.

Причина в том, что за каждым голосующим признается свой частный интерес, поскольку один акционер — это часть акционерного общества15. Поэтому неверно утверждение, что «интерес акционера в получении дохода в связи с участием в акционерном обществе может быть удовлетворен лишь в случае удовлетворения интересов общества в целом (получение обществом прибыли и увеличение стоимости его имущества)…"16. Как следствие, необходимо признать возможность осуществления корпоративных права в противоречие интересу акционера и одновременно при отсутствии противоречия интересу акционерного общества.

А. Мельник делает акцент на том, что злоупотребление правом исходит только от мажоритарных акционеров. На самом деле миноритарные акционеры также могут злоупотреблять своими корпоративными правами17. Между тем злоупотребление корпоративными правами (вопреки мнению Д. В. Гололобова и А. Мельника) не может состоять в нарушении прав других акционеров, в том числе когда мажоритарный акционер на общем собрании принимает решение, невыгодное по своим последствиям миноритарным акционерам.

Принятие решения коллегиальными органами управления юридических лиц (общее собрание акционеров (участников), совет директоров, правление) производится именно по мажоритарному принципу: решение по определенному вопросу либо принимается, либо нет, третьего не дано. Решение не может быть принято частично, пропорционально количеству голосов, поданных «за» и «против». Например, общее собрание акционеров большинством голосов одобряет крупную сделку или нет. Если сделка одобрена большинством, говорить о том, что в данном случае нарушаются права меньшинства, голосовавшего «против», нельзя.

В корпоративном праве нет принципа равенства акционеров. Есть принцип равенства прав, заключенных в акции: «Каждая обыкновенная акция общества предоставляет акционеру — ее владельцу одинаковый объем прав» (п. 1 ст. 31 ФЗ «Об акционерных обществах»). Следовательно, акционер, располагающий крупным пакетом акций, вправе единолично определять волю общества. Это не будет злоупотреблением правом управления обществом.

Акционер, владеющий контрольным пакетом, не обязан заботиться о выгоде других акционеров — они не вкладывали деньги в покупку его акций. Более того, акционер при осуществлении своих корпоративных прав не обязан учитывать интересы других акционеров. Сам по себе факт приобретения лицом акций не может возлагать на другого акционера каких-либо обязанностей в силу п. 3 ст. 308 ГК РФ.

По мнению Г. Адамовича и Д. В. Гололобова, объективным критерием злоупотребления правом можно считать использование прав в противоречие интересам акционерного общества18. Данный тезис, верный по существу, нуждается в уточнении. Злоупотребление правом, по общему правилу, не может состоять в осуществлении права в противоречие с интересами других лиц, так как устранение конфликта интересов предполагает установление приоритета одного интереса по отношению к другому. Если сталкиваются законный и незаконный интересы, приоритет, очевидно, должен отдаваться законному интересу. Коллизия между двумя законными интересами решается в соответствии с нормами законодательства, регулирующего правоотношения, в рамках которых возник конфликт. В обоих случаях он разрешается за пределами ст. 10 ГК РФ19.

Однако применительно к злоупотреблению корпоративными правами нужно признать, что оно может состоять не только в осуществлении этих прав в противоречие интересу обладающего ими акционера (участника ООО), но и в невозможности реализации, но не интереса акционерного общества (он не существует), а общего корпоративного интереса. Это объясняется тем, что общество, являющееся для акционера (участника) средством достижения цели получения прибыли, — самостоятельный субъект права, выражающий вовне общую волю, направленную на реализацию общего интереса своих участников.

С учетом изложенных теоретических выводов остановимся на конкретных примерах применения гражданско-правового запрета злоупотребления правом в корпоративных спорах.

Злоупотребление правом единоличного принятия решения

Как уже говорилось, само по себе единоличное принятие акционером (участником 000) решений на общем собрании акционеров (участников) не может являться злоупотреблением правом.

Согласно подп. 2—4 ст. 49 Закона об АО для принятия решения общим собранием акционеров имеет значение количество голосов акционеров, принимающих участие в общем собрании. Распределение количества голосов таким образом, когда необходимое для принятия решений число голосов не принадлежит истцам, не свидетельствует об ограничении их прав. Размер участия в уставном капитале, т. е. количество принадлежащих акционерам акций, служит законным основанием для установления степени влияния на судьбу принимаемых общим собранием акционеров решений20.

В то же время принятие решения таким акционером (участником) может быть признано злоупотреблением правом, если оно осуществляется с иной целью, чем получение обществом прибыли.

ООО «Архангельский деревообрабатывающий комбинат» состояло из двух участников — ООО «ФПГ» (83,66% долей в уставном капитале) и С. В. Коноплева (16,34%). На собрании участников общества, состоявшемся 25.09.2002, было установлено, что структура баланса общества неудовлетворительна, размер чистых активов имеет отрицательную величину; а в случае сохранения такой ситуации к моменту утверждения бухгалтерской отчетности за 2002 г. общество будет обязано объявить о своей ликвидации, во избежание чего по предложению участника общества — 000 «ФПГ» было решено внести вклады в имущество общества на общую сумму 6085 млн руб. за счет денежных средств, вносимых участниками общества пропорционально их долям в уставном капитале в течение 15 дней с даты проведения собрания. Голосовавший против указанных решений С. В. Коноплев не внес дополнительный вклад в имущество общества. Последнее обратилось в суд с иском к С. В. Коноплеву о взыскании 994 289 руб. задолженности по внесению вклада в имущество общества. Суд кассационной инстанции в иске отказал, сославшись на следующие обстоятельства. Как свидетельствуют материалы дела, решение о внесении участниками общества вклада в имущество фактически было принято с другой целью для отстранения С. В. Коноплева от деятельности общества. Так, в деле имеется письмо от 20.08.2002, направленное С. В. Коноплеву участником общества, размер доли которого обеспечивает ему возможность влиять на принятие решений в обществе, 000 «ФПГ». В этом письме, адресованном С. В. Коноплеву как генеральному директору 000 «Висан1» (кредитор общества на сумму 1 139 117 руб.), С. В. Коноплеву как участнику общества предлагалось либо внести дополнительный вклад в имущество общества в размере 1160 млн руб., либо выйти из состава участников общества, и тогда, по смыслу письма, вопрос о внесении С. В. Коноплевым вклада снимался, а задолженность, имеющаяся у общества перед 000 «Висан1», единственным участником которого является С. В. Коноплев, погашалась бы обществом за счет средств, полученных от 000 «ФПГ» в течение двух недель с момента выхода С. В. Коноплева из состава участников общества.

После того как С. В. Коноплев ответил на данное предложение отказом, 000 «ФПГ» инициировало внесение вклада в имущество общества и принадлежащими ему 83,66% долей проголосовало на собрании 25.09.2002 за принятие такого решения. Следовательно, причиной принятия решения о внесении вклада в имущество было не финансовое состояние общества. Сама по себе причина принятия такого решения не влияет на его законность, при условии что она не свидетельствует о злоупотреблении правом со стороны лица, принявшего решение. Позицию общества определяет 000 «ФПГ» с учетом принадлежащего ему размера долей. Эта позиция изложена в приведенном письме от 20.08.2002, подтверждена дальнейшими действиями общества и 000 «ФПГ» и, безусловно, свидетельствует о принятии решения о внесении вклада в имущество общества исключительно с целью понудить С. В. Коноплева выйти из состава общества. Изложенные обстоятельства свидетельствуют о злоупотреблении обществом, 83,66% долей в уставном капитале которого принадлежат третьему лицу (000 «ФПГ»), правом, что в силу п. 2 ст. 10 ГК РФ является основанием для отказа в иске к С. В. Коноплеву о взыскании с него денежного вклада в имущество общества2*.

Оценивая данный судебный акт, отметим, что формально решение общего собрания общества о внесении дополнительных вкладов в имущество общества, принятое 83,66% (т. е. более 2/3) голосов «за», полностью соответствует п. 1 ст. 27 Закона об ООО. Но фактически действия 000 «ФПГ» направлены не на обеспечение прибыльной работы общества (годовой отчет и бухгалтерский баланс общества, свидетельствующий об отрицательных финансовых результатах деятельности общества, утверждены при отсутствии заключения ревизионной комиссии), а на достижение иных целей, т. е. целей, не связанных с реализацией интересов, предоставляемых корпоративными правами.

Злоупотребление правом путем неявки на голосование и необоснованного голосования

Может ли злоупотребление корпоративными правами состоять в неявке на голосование с целью недобора кворума, а также в необоснованном голосовании «за» или «против» конкретного решения? В науке22 и судебной практике положительный ответ на этот вопрос уже дан. А. Е. Молотников приводит следующий пример злоупотребления правом: акционер — владелец 30% акций голосовал против поправок в устав с целью его приведения в соответствие с ФЗ «Об акционерных обществах», по причине чего акционерное общество не смогло получить кредит в банке. Последний условием кредита ставил соответствие устава акционерного общества закону23.

П. В. Савицкий в качестве примера приводит дело из практики Арбитражного суда Свердловской области.

у/ Налоговая инспекция предъявила к ТОО иск о ликвидации в связи с неприведением учредительных документов товарищества в соответствие с ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью». В ходе судебного разбирательства суд предоставил участникам ТОО время для приведения учредительных документов в соответствие с законом. Однако участники, между которыми имелись разногласия по поводу управления имуществом общества, не смогли договориться по поводу новой редакции учредительных документов. Один из участников, имеющий 60% долей в уставном капитале, предъявил к другим участникам иск об обязании подписать новую редакцию устава и учредительного договора.

Рассматривая это требование, суд установил, что действия ответчиков, обладающих в совокупности меньшей долей в уставном капитале, чем истец, наводят суд на мысль, что они, видимо, приветствуют ликвидацию общества: об этом свидетельствуют заявление ходатайства о приостановлении производства по делу до вступления в законную силу решения о ликвидации, уклонение от конструктивных шагов, к которым можно было бы отнести заключение мирового соглашения по делу (путем подписания соответствующего документа либо учредительного договора и устава общества в новой, ими же предложенной редакции). Такого рода позиция ответчиков, является не чем иным, как злоупотреблением своим правом (ст. 10 ГК РФ), в связи с чем суд обязал ответчиков подписать учредительный договор и устав товарищества в новой редакции.

По мнению П. В. Савицкого, данное решение спорно, так как, во-первых, последствием несоблюдения обязанности по приведению учредительных документов в соответствие с законом является ликвидация общества (п. 3 ст. 59 Закона об 000); во-вторых, резолютивная часть решения суда не отвечает требованию исполнимости и прямо противоречит действующему законодательству, регулирующему госрегистрацию юридических лиц, в части требований к перечню документов (их реквизитам и оформлению), представляемых для государственной регистрации изменений в учредительные документы юридического лица24.

Тем не менее П. В. Савицкий признает, что решение суда отражает верный подход, закрепляющий возможность активной защиты против злоупотребления правом25.

Можно привести еще более показательный пример. Суд признал злоупотреблением правом неявку члена совета директоров акционерного общества на заседание совета директоров, что привело к отсутствию кворума. Обстоятельства дела таковы.

У 24.11.97 с С В. Глазуновым, назначенным на должность генерального директора ОАО «Ейский портовый элеватор», заключен контракт на срок с 14.10.97 по 14.10.2002. 21.11.2002 совет директоров акционерного общества принял решение о назначении С. Т. Алхазова на должность исполняющего обязанности генерального директора и о прекращении действия контракта с гендиректором С. В. Глазуновым. 10.12.2002 совет директоров вынес решение об образовании нового исполнительного органа общества — директора и прекращении полномочий единоличного исполнительного органа — генерального директора, на должность директора ОАО «Ейский портовый элеватор» утвержден С. Т. Алхазов.

Пунктом 13.3.4 устава ОАО состав членов совета директоров установлен в 7 человек. Согласно п. 13.5.5 устава решения на заседании совета директоров по вопросам о назначении генерального директора и досрочном прекращении его полномочий принимаются при обязательном присутствии всех членов совета директоров пятью голосами «за» из семи голосующих. При принятии упомянутых решений на заседаниях совета директоров ОАО участвовало 4 члена совета директоров, все они проголосовали за эти решения.

С. С. Глазунов и С. В. Глазунов обратились в суд с иском к ОАО «Ейский портовый элеватор» о признании недействительными указанных решений совета директоров общества. Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции, решения совета директоров признаны недействительными. ФАС СевероКавказского округа судебные акты отменил и вынес решение об отказе в иске по следующим основаниям. С. С. Глазунов и С. В. Глазунов, являвшиеся членами совета директоров ОАО «Ейский портовый элеватор», знали о предусмотренных уставом положениях, однако не принимали участие в заседаниях совета директоров 21.11.2002 и 10.12.2002. Положения устава ОАО, согласно которым решения совета директоров по вопросам назначения генерального директора и досрочного прекращения его полномочий принимаются при обязательном присутствии всех членов совета директоров (7 человек), позволяют генеральному директору и поддерживающим его лицам, входящим в состав совета, блокировать принятие решений по этим вопросам путем неявки в заседание совета и оспаривать эти решения, если они приняты, несмотря на отсутствие указанных лиц. Данные положения устава создают возможность для злоупотребления правами, поэтому в силу ст. 10 ГК РФ они не могут применяться при рассмотрении споров по искам лиц, заинтересованных в блокировании принятия решений советом директоров26.

Прежде чем дать оценку приведенным мнениям специалистов и судебным актам, рассмотрим модельную ситуацию, когда мажоритарный акционер единолично одобряет принадлежащим ему большинством голосов крупную сделку, которая объективно (вариант — по мнению миноритарного акционера) убыточна для общества. Одобрение сделки путем голосования «за» на общем собрании акционеров — это осуществление акционером права управления. Можно ли такое осуществление права признать злоупотреблением?

На первый взгляд да, поскольку интерес акционера состоит в получении дивидендов, которые платятся из чистой прибыли (п. 2 ст. 42 Закона об АО). В случае совершения убыточной сделки прибыли у общества, а значит, и у акционера не будет, т. е., голосуя «за», акционер осуществляет право голоса в противоречие со своим интересом.

Вместе с тем само по себе голосование мажоритарного акционера за одобрение убыточной сделки убытки обществу не причиняет. Право на заключение договора субъективным правом не является — это элемент правоспособности и относится он не к акционеру, а к обществу в целом. Голосование акционера на общем собрании акционеров «за» или «против» не является сделкой, так как не создает, не изменяет и не прекращает каких-либо прав или обязанностей как между акционером и обществом, так и между самими акционерами. Решение общего собрания акционеров об одобрении крупной сделки не создает обязанности для общества заключить договор с третьими лицами, поскольку выступает исключительно внутренним актом формирования воли общества, не будучи ни офертой, ни акцептом.

Иными словами, между голосованием мажоритарного акционера за одобрение крупной сделки и фактом убытков от исполнения сделки нет причинно-следственной связи. В ходе исполнения сделки (особенно в длящихся отношениях) может измениться экономическая конъюнктура, в результате чего сделка может превратиться из убыточной в прибыльную.

Признать сделку недействительной по основанию злоупотребления правом нельзя. Если миноритарный акционер голосовал против одобрения сделки, п. 1 ст. 75 Закона об АО дает ему в этом случае право требовать от акционерного общества выкупа своих акций по их рыночной стоимости (участник ООО может в любое время выйти из общества с получением действительной стоимости своей доли).

Возлагать на суд проверку обоснованности (а не законности) голосования «против» бессмысленно. Во-первых, это может повлечь подмену судом общего собрания участников (акционеров). Во-вторых, с таким же успехом по требованию участника, голосовавшего «против», суд может проверить обоснованность голосования большинством участников «за», ведь истина не достигается большинством голосов; может быть, именно это решение приведет к причинению обществу убытков или сделает невозможной его деятельность (например, все участники (кроме одного) голосуют за ликвидацию 000). Едва ли действия участника, голосовавшего против такого решения, можно квалифицировать как злоупотребление правом.
Рассмотрим случаи, когда Закон об АО требует единогласного решения в акционерном обществе. Их всего три:

1) решение общего собрания акционеров о преобразовании общества в некоммерческое партнерство (п. 1 ст. 20).

Этот случай едва ли представляет научный интерес: во-первых, факты преобразования акционерных обществ в некоммерческие партнерства нам не известны; во-вторых, трудно даже теоретически представить, что такое преобразование может быть критичным для благосостояния общества. Гораздо более распространены следующие два случая, связанные с принятием советом директоров (наблюдательным советом) решений:

2) об увеличении уставного капитала общества путем размещения дополнительных акций (п. 2 ст. 28);

3) об одобрении крупной сделки, предметом которой является имущество, стоимость которого составляет от 25 до 50% балансовой стоимости активов общества (п. 2 ст. 79).

Если кто-либо из членов совета директоров препятствует принятию названных решений, голосуя «против» либо не являясь на голосование, а объективно ситуация складывается так, что принятие положительного решения по данному вопросу жизненно важно для общества и только оно способно спасти последнее от разорения, подобное поведение не будет злоупотреблением правом. Оно не затрудняет деятельность общества и не противоречит общему корпоративному интересу.

При голосовании «против» или неявке на голосование одного из членов совета директоров общее собрание акционеров большинством в три четверти голосов может внести в устав поправку и включить решение этого вопроса в компетенцию общего собрания акционеров (подп. 1 п. 1 ст. 48 и п. 4 ст. 49 Закона об АО).

Если единогласие совета директоров общества по вопросу об одобрении крупной сделки не достигнуто, по его решению (уже большинством голосов — п. 3 ст. 68 Закона об АО) вопрос об одобрении крупной сделки может быть включен в повестку дня общего собрания акционеров, которое принимает решение по данному вопросу простым большинством голосов акционеров — владельцев голосующих акций, принимающих участие в общем собрании акционеров (п. 2 ст. 79 Закона об АО).

Таким образом, голосование «против» или отсутствие на общем собрании акционера или члена совета директоров АО по вопросу, требующему единогласия, не заведет акционерное общество в правовой тупик, не затруднит его деятельность и не повлечет причинения ему убытков.

Возвращаясь к делу ОАО «Ейский портовый элеватор», необходимо отметить, что, если устав акционерного общества предусматривает выборы генерального директора общества советом директоров только при условии присутствия на заседании всех его членов (т. е. при 100%ном кворуме) и кто-либо из них упорно не желает являться на заседание, возможны два варианта развития событий:

 — поскольку согласно ч. 1 ст. 275 ТК РФ трудовой договор с руководителем организации является срочным, в силу ч. 4 ст. 58 ТК РФ, если директор не переизбран и продолжает работу, трудовой договор с ним считается заключенным на неопределенный срок. Следовательно, если совет директоров не примет решение по кандидатуре нового директора, прежний директор продолжает свою деятельность на условиях трудового договора, заключенного на неопределенный срок;

 — внеочередное общее собрание акционеров может либо переизбрать недисциплинированного члена совета директоров (подп. 4 п. 1 ст. 48 Закона об АО), либо принять поправки в устав, с помощью которых отнести решение вопроса об избрании единоличного исполнительного органа к компетенции общего собрания акционеров (подп. 8 п. 1 ст. 48 Закона об АО), которое имеет право избирать директора простым большинством голосов (п. 2 ст. 49 Закона об АО).

В рассматриваемом деле суд, квалифицировав неявку истца на заседание совета директоров как злоупотребление правом, отказал ему в иске, т. е., по сути, признал законным решение совета директоров, при принятии которого на заседании совета директоров было нарушено одновременно две нормы устава общества: о кворуме (вместо семи членов фактически в заседании участвовало четыре) и о количестве голосов, необходимых для принятия решения (по уставу не менее пяти голосов «за», а фактически четыре голоса «за»). Между тем невозможность переизбрать директора на заседании совета директоров из-за отсутствия предусмотренного уставом 100%ного кворума не влечет для общества каких-либо отрицательных последствий (в том числе убытков).

В случае неявки участника в заседание коллегиального органа управления для создания ситуации отсутствия кворума интерес остальных участников (явившихся и голосовавших «за»), очевидно, состоит в признании решения принятым. Однако иск общества к отсутствующему или голосовавшему «против» участнику о признании принятых на собрании (заседании совета директоров) решений действительными невозможен — ни ст. 12 ГК РФ, ни корпоративное законодательство не предусматривают такого способа защиты гражданских прав. Последствие злоупотребления правом в виде отказа в иске неприменимо, если участник, не проголосовавший за принятие решения, требующего единогласия (не явившийся в заседание, требующее 100%ного кворума), не обращается в суд с иском о признании данного решения недействительным.

Можно ли в этом случае считать решение общего собрания акционеров (участников) или совета директоров действительным?

Пленум ВАС РФ в п. 26 Постановления от 18.11.2003 № 19 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об акционерных обществах» разъяснил, что в случаях, когда стороны, участвующие в рассматриваемом судом споре, ссылаются в обоснование своих требований или возражений по иску на решение общего собрания акционеров, при этом судом установлено, что данное решение принято с нарушением компетенции общего собрания (п. 3 ст. 48 Закона), в отсутствие кворума для проведения общего собрания или принятия решения (п. 2, 4 ст. 49 и п. 1—3 ст. 58 Закона) либо по вопросам, не включенным в повестку дня собрания (п. 6 ст. 49 Закона), суд должен независимо от того, было оно оспорено кем-либо из акционеров или нет, оценить такое решение как не имеющее юридической силы и разрешить спор, руководствуясь нормами закона.

Поскольку совет директоров акционерного общества является органом управления общества, приведенное разъяснение может быть в полной мере распространено и на решения совета директоров, принятые с нарушением компетенции или кворума.

Применительно к ООО обсуждаемый вопрос решался бы в соответствии с п. 24 Постановления Пленумов Верховного Суда Р Ф и Высшего Арбитражного Суда Р Ф от 09.12.99 № 90/14 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью». В нем рассматривается ситуация, когда стороны в споре ссылаются в обоснование своих требований или возражений по иску на решение общего собрания участников общества (то же самое можно сказать и о решении совета директоров), однако судом установлено, что данное решение принято с существенными нарушениями закона или иных правовых актов.

В этом случае суд должен исходить из того, что такое решение не имеет юридической силы независимо от того, было оно оспорено кем-либо из участников общества или нет, и разрешить спор, руководствуясь нормами закона. В качестве примера существенного нарушения названы принятие решения с нарушением компетенции общего собрания, при отсутствии кворума и т. д. Перечень не является исчерпывающим.

Можно ли его дополнить случаем принятия решения с нарушением правила о 100%ном кворуме или единогласии всех участников? По мнению автора, да. В п. 23 Постановления № 90/14 специально обращается внимание на то, что при оценке правовой силы (действительности) решений общего собрания участников общества судам необходимо иметь в виду, что Закон об ООО для принятия решений по ряду вопросов требует единогласия всех участников общества (п. 2 ст. 8, п. 2 ст. 9, п. 1 ст. 11, п. 3 ст. 14, п. 2 ст. 15, п. 2 ст. 19, п. 4 ст. 21, п. 2 ст. 25, п. 1,2 ст. 27, п. 2 ст. 28, п. 1 ст. 32, подп. 3 и 11 п. 2 ст. 33) либо квалифицированного большинства голосов общего числа участников (а не лиц, присутствующих на общем собрании).

В качестве примера правильного решения обсуждаемого вопроса в судебной практике приведем следующее дело.

S ОАО «Акрон» и компания «Гидро Агри Руссланд А.С.» являлись акционерами ЗАО «Нордик Рус Холдинг» в долях соответственно 51 и 49% акций общества. 18.06.2002 состоялось общее собрание акционеров ЗАО, в повестку дня которого был включен вопрос о внесении изменений в устав общества в связи с принятием Федерального закона от 07.08.2001 № 120ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об акционерных обществах». На собрании каждый из акционеров предложил свой вариант изменений и голосовал против варианта, предложенного другим акционером; в результате решение о внесении изменений в устав общества не было принято. ЗАО «Нордик Рус Холдинг» обратилось в суд с иском к ОАО «Акрон» и компании «Гидро Агри Руссланд А.С.» об обязании ответчиков принять на общем собрании акционеров ЗАО решение о приведении его устава в соответствие с требованиями Закона № 120ФЗ. Суды разных инстанций в иске отказали. Обязанность привести учредительные документы общества в соответствие с нормами закона существует у общества перед государством, т. е. носит публичноправовой характер. Законом предусмотрено применение публичноправовых санкций в виде ликвидации общества в случае неисполнения этой обязанности. Согласно ст. 31 Закона об АО участие в общем собрании акционеров с правом голоса является правом, а не обязанностью акционеров. Недостижение между акционерами согласия при голосовании по вопросу о внесении изменений в устав общества не может рассматриваться как злоупотребление правом, поскольку действия акционера направлены на защиту своих прав, а не исключительно на причинение вреда другому лицу 27.

Исходя из изложенного, неявка на голосование с целью недобора кворума, а также необоснованное голосовании «за» или «против» конкретного решения не может быть признано злоупотреблением правом.

«Блокировка» акционера как злоупотребление правом

В ряде случаев в судебной практике признаются злоупотреблением правом действия, называемые «блокировкой пакета акций», т. е. действия, направленные на создание временной объективной невозможности реализации прав, предоставляемых этими акциями. Цель блокировки — временное изменение соотношения сил в органе управления общества, принимающем решения в пользу заинтересованных лиц, обеспечивающее принятие таких решений28. Весьма показательно следующее арбитражное дело.

ОАО «Новороссийское морское пароходство» является акционером ОАО «Туапсинский судоремонтный завод». 17.05.2002 состоялось годовое общее собрание акционеров завода, на котором приняты решения об утверждении его устава в новой редакции и избрании нового совета директоров. Однако пароходство на собрание допущено не было со ссылкой на то, что Орджоникидзевским районным судом г. Екатеринбурга 15.05.2002, т. е. за два дня до даты собрания, было вынесено определение, которым наложен арест на принадлежащие пароходству акции завода; пароходству запрещено участвовать и голосовать на общих собраниях акционеров завода. Как выяснилось впоследствии, определение было принято по ходатайству акционера завода — гражданина А. В. Пименова, который обратился в суд общей юрисдикции с жалобой на неправомерные действия Фонда государственного имущества Краснодарского края. Затем А. В. Пименов отказался от жалобы и определением того же суда 29.08.2002 производство по ней было прекращено, обеспечительные меры отменены. Пароходство обратилось в суд с иском к заводу о признании недействительным решения общего собрания акционеров завода, на которое пароходство не было допущено. Судебными актами первой и апелляционной инстанций в иске отказано, поскольку истец не был допущен к участию в собрании акционеров на основании действующего определения суда. ФАС Северо-Кавказского округа иск удовлетворил, указав следующее. На момент принятия определения Орджоникидзевского районного суда от 15.05.2002 Пленумом Верховного Суда Р Ф в Постановлении от 10.10.2001 № 12"О вопросе, возникшем при применении Федерального закона «Об акционерных обществах» дано разъяснение: суд не вправе запрещать проведение общего собрания акционеров, поскольку это противоречит ст. 31 Конституции Р Ф, а также нарушает право акционеров на участие в общем собрании акционеров, предоставленное им ФЗ «Об акционерных обществах». Право голосования на общем собрании акционеров в соответствии с Законом об АО является личным неимущественным правом акционера, которое не может быть ограничено на основании судебного акта. Ходатайство миноритарных акционеров о принятии мер по обеспечению иска в виде запрещения голосования принадлежащими на праве собственности акциями достаточно распространенный способ злоупотребления правом, поэтому незаконность определения суда в части запрещения голосования акциями очевидна29.

Обстоятельства дела типичны по способу блокировки, а позиция кассационной инстанции знакова с точки зрения противодействия подобного рода метода корпоративной борьбы. Тем не менее обращает на себя внимание непригодность для обоснования позиции кассационной инстанции Постановления Пленума Верховного Суда Р Ф от 10.10.2001 № 12. Орджоникидзевский районный суд своим определением не запрещал проведение общего собрания акционеров завода. Чтобы удовлетворить иск пароходства, необходимо обосновать возможность игнорирования указанного определения как судебного акта, действующего на момент собрания, с учетом того, что вступившие в законную силу постановления федеральных судов, а также их законные распоряжения и требования обязательны для всех без исключения органов государственной власти (включая, очевидно, суды), должностных лиц, других физических и юридических лиц и подлежат неукоснительному исполнению на всей территории Российской Федерации30.

Позиция кассационной инстанции:

1) право голосования — личное неимущественное право, которое не может быть ограничено судом;

2) подача ходатайства о принятии обеспечительных мер в виде запрета акционеру голосовать — злоупотребление правом;

3) в итоге определение суда о запрете голосовать не подлежало исполнению как очевидно незаконное.

Акционер завода А. В. Пименов не обладает какими-либо правами по отношению к ОАО «Новошип». Право требовать принятия обеспечительных мер может быть обращено только к суду. Данному праву не корреспондирует обязанность суда по принятию обеспечительных мер. ФАС Северо-Кавказского округа исходил из совокупности обстоятельств:

 — определение суда о принятии обеспечительных мер в виде запрета голосования уже в момент своего вынесения являлось незаконным и впоследствии было отменено;

 — с жалобой на действия Фонда имущества и, соответственно, с заявлением о принятии обеспечительных мер А. В. Пименов обратился за два дня до проведения общего собрания акционеров;

 — впоследствии А. В. Пименов отказался от жалобы.

Основываясь на совокупности этих обстоятельств, суд кассационной инстанции сделал, на наш взгляд, обоснованный вывод о том, что право на защиту своих корпоративных прав А. В. Пименов использовал не с целью реализации интереса в их защите, и правильно квалифицировал его требование о принятии обеспечительных мер как злоупотребление правом.

Соотношение ст. 10 ГК РФ и ст. 10 Закона об ООО 

Согласно ст. 10 Закона об 000 участники общества, доли которых в совокупности составляют не менее чем 10% уставного капитала общества, вправе требовать в судебном порядке исключения из общества участника, который грубо нарушает свои обязанности либо своими действиями (бездействием) делает невозможной деятельность общества или существенно ее затрудняет.

Можно согласиться с Д. В. Гололобовым (и отчасти с Н. А. Тузовым) в том, что норма ст. 10 Закона об 000 — это проявление противодействия злоупотреблению правом31. Вместе с тем необходимо отметить, что действия, указанные в ст. 10 Закона об 000, и действия, квалифицируемые по п. 1 ст. 10 ГК РФ, имеют не только общие черты, но и отличия. Сходство между этими действиями проявляется в том, что:

 — в обоих случаях они могут состоять в осуществлении управомоченным лицом своих субъективных прав вразрез с его интересами;

 — названные нормы применяются на будущее время, их действие носит превентивный характер, а не восстановительный.

Отличия:

1) если диспозиция ст. 10 Закона об 000 предусматривает бездействие («систематическое уклонение без уважительных причин от участия в общем собрании участников общества, лишающее общество возможности принимать решения по вопросам, требующим единогласия всех его участников"32), то в качестве злоупотребления правом могут быть квалифицированы только действия по осуществлению права. С одной стороны, голосование на общем собрании участников (акционеров) или в заседании совета директоров — это право, а не обязанность, но, с другой стороны, при неявке на собрание (заседание) нет осуществления («употребления») данного права. Ситуация не меняется, даже если принять во внимание, что не явиться на общее собрание акционеров (участников) или заседание совета директоров может не всякое лицо, а лишь обладающее соответствующими корпоративными правами. Как следствие, отсутствие на собрании (заседании) не до конца вписывается в рамки, отведенные злоупотреблению правом согласно п. 1 ст. 10 ГК РФ;

2) часть диспозиции ст. 10 Закона об ООО — «грубое нарушение обязанностей» вообще не может выражаться в виде злоупотребления правом;

3) последствие действий, указанных в ст. 10 Закона об ООО, — прекращение корпоративных прав, а не отказ в их защите можно рассматривать как единственный в отечественном праве, прямо названный в законе случай прекращения права как последствие его злоупотребления;

4) применение общего последствия злоупотребления правом — отказ управомоченному лицу в иске не связан с одновременным возложением какихлибо обязанностей на иное лицо. Между тем одно из последствий исключения участника из ООО состоит в возникновении на стороне общества обязанности по выплате исключенному участнику действительной стоимости его доли (п. 4 ст. 23 Закона об ООО), что аналогично последствиям его добровольного выхода из общества.

Поскольку право требовать в судебном порядке исключения участника из общества по своей природе является корпоративным субъективным правом, в ряде случаев им можно злоупотребить.

У/ С. И. Перевалов — участник ООО «АвтоРуст» обратился в арбитражный суд с иском к другому участнику общества — В. Н. Бровкину об исключении его из состава учредителей ООО «АвтоРуст». Исковое требование обосновано тем, что В. Н. Бровкин не в полном размере внес свой вклад в уставный капитал общества, тем самым допустив существенное нарушение условий учредительного договора. Кроме того, ответчик систематически без уважительных причин уклонялся от участия в общем собрании участников, что лишает общество возможности принимать решения, требующие единогласия всех его участников. ФАС Северо-Кавказского округа в иске отказал. Суд установил, что неоплаченная часть доли составляет незначительную сумму — 1000 руб. В заседании кассационной инстанции ответчик пояснил, что он в состоянии заплатить такую сумму и неоднократно предлагал обществу принять у него денежные средства. Однако сложившуюся ситуацию используют как основание для исключения «неугодного» участника из общества, не допуская возможность устранения нарушения. Указанные действия свидетельствуют о злоупотреблении правом, поэтому не подлежат защите в соответствии со ст. 10 ГК РФ33. Изложенное дело наглядно иллюстрирует проявление общности интереса общества и его участников. Оплата доли производится обществу, а не его участникам, однако интерес в получении оплаты доли есть у всех участников в целом, поскольку влияет на размер уставного капитала общества (п. 3 ст. 90 ГК РФ).

Уклоняясь от принятия оплаты, общество действует против интереса своих участников. Но в качестве злоупотребления правом квалифицированы действия не общества, а его участника, осуществляющего право на предъявление требования об исключении другого участника. Таким образом, иск по ст. 10 Закона об ООО — это иск в защиту общего интереса участников общества, который не может быть реализован по причине неправомерного поведения одного из участников. В рассмотренном деле основания для исключения участника искусственно создаются другими участниками. Суд правильно, на наш взгляд, квалифицировал осуществление права требовать исключения участника как злоупотребление правом. Следовательно, иск об исключении участника из общества, предъявляемый на основании ст. 10 Закона об ООО, можно отнести к категории исков, которые в отечественной науке процессуального права принято именовать косвенными34.

______________________

1 Гололобов Д. В. Акционерное общество против акционера: противодействие корпоративному шантажу. М.: Юстицинформ, 2004. С. 24—26.

2 Мельник А. Проблема злоупотребления правом в корпоративных конфликтах // Юридическая практика. 2005. № 19(385).

3 Адамович Г. Проблемы применения института злоупотребления правом в корпоративных отношениях // Хозяйство и право. 2005. № 5. С. 60.

4 Рожкова М. А. Корпоративные отношения и возникающие из них споры // Вестник Высшего Арбитражного Суда Р Ф. 2005. № 9. С. 142, 145.

5 Руссо Ж. Ж. Об общественном договоре или принципы политического права // Об общественном договоре. Трактаты/Пер. сфр. М., 1998. С. 219.

6 Там же. С. 216.

7 Д. В. Гололобов называет его «обобщенным интересом», Г. Осокина — «общим корпоративным интересом». См.: Гололобов Д. В. Указ. соч. С. 33; Осокина Г. Чьи права защищаются косвенными исками? // Российская юстиция. 1999. № 10. С. 18—19.

8 Белов В. А., Пестерева Е. В. Хозяйственные общества. М.: АО «Центр ЮрИнфоР», 2002. С. 139.

9 Одно из положений теории фикции состоит в том, что юридическое лицо (по словам Савиньи) не может иметь сознания и воли. О. Гирке сравнивал юридическое лицо с ребенком или с неизлечимо безумным, состоящим под вечной опекой. См.: Суворов Н. С. О юридических лицах по римскому праву. М.: Статут, 2000. С. 30, 68. 10Черепахин Б. Б. Волеобразование и волеизъявление юридического лица//Труды по гражданскому праву. М.: Статут, 2001. С. 299.

11 Черепахин Б. Б. Указ. соч. С. 300.

12 Именно как «объединение граждан» понимает юридическое лицо Конституционный Суд Р Ф. См. Постановление К С РФ от 16.07.2004 № 15-П. Аналогичная мысль была высказана Конституционным Судом Р Ф в определениях от 26.10.2000 № 247−0 и 232−0.

13 Гегель. Философия права. М., 1990. С. 97.

14 Адамович Г. Указ. соч. С. 60.

15 В п. 3.1.1 Кодекса корпоративного поведения, утвержденного Распоряжением ФКЦБ России от 04.04.2002 № 421/р, признается, что акционеры имеют различные интересы.

16 Адамович Г. Указ. соч. С. 62.

17 Это признается Конституционным Судом Р Ф в Постановлении от 10.04.2003 № 5-П.

18 Адамович Г. Указ. соч. С. 61; Гололобов Д. В. Указ. соч. С. 26.

19 Кроме того, по правильному, на наш взгляд, замечанию В. С. Соловьева, «в области уголовного (как и гражданского) права свобода одного лица ограничивается не частным или субъективным интересом другого лица, в отдельности взятым, а общим благом». См.: Соловьев В. С. Оправдание добра: нравственная философия // Соб. соч. Т. 7 (1894—1897). СПб., б/г. С. 390.

20 Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 27.09.2004 № Ф04−6146/2004(А75−4082−21). Аналогичный вывод сделан в постановлении ФАС Волго-Вятского округа от 30.06.99 по делу № 4156/98. По словам Ж. Ж. Руссо,

«для того чтобы воля была общею, не всегда необходимо, чтобы она была единодушна». По его мнению, для формирования общей воли необходимо лишь, чтобы «были подсчитаны все голоса… Общая воля получается только тогда, когда каждый высказывает только свое собственное мнение». См.: Руссо Ж. Ж. Указ. соч. С. 217, 220.

21 Постановление ФАС Северо-Западного округа от 24.06.2003 по делу № А05−12 464/02−590/17.

22 Адамович Г Указ. соч. С. 64;

23 Молотников А. Е. Указ.соч.С.62.

24 От себя добавим, что решение суда в части понуждения к подписанию новой редакции учредительного договора не соответствует ст. 451 гк рф, так как отсутствуют предусмотренные данной нормой обстоятельства, на основании которых учредительный договор может быть изменен судом по требованию одной из его сторон.

25 Савицкий П. В. Арбитражная практика рассмотрения споров, связанных с применением п. 1 и2ст. 10ГКРФ//ФАС Уральского округа. Практика. Обзоры. Комментарии. 2004. № 3−4 (19−20).

26 Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 25.12.2003 № Ф08−5017/2003.

27 Постановление ФАС Северо-Западного округа от 31.03.2003 по делу № А44−1423/02-С12.

28 Ионцев М. Блокировка акций: держатели крупных пакетов могут не беспокоиться // Слияния и поглощения. 2003. № 4. С. 41.

29 Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 23.01.2003 № Ф08−5075/2002.

30 См. ч. 1 ст. 6 Федерального конституционного закона от 31.12.96 № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации».

31 Гололобов Д. В. Указ. соч. С. 20; Тузов Н. А. Основания исключения участника из общества с ограниченной ответственностью // Законодательство и экономика. 2004. № 8. С. 42.

32 Подпункт «б» п. 17 Постановления Пленумов Верховного Суда Р Ф и Высшего Арбитражного Суда Р Ф от 09.12.99 № 90/14 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью».

33 Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 08.04.2005 № Ф08−1193/2005.

34 О косвенных исках см.: Аболонин Г. О. Групповые иски в гражданском процессе. Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 1999. С. 10; Метелева Ю. А. Правовое положение акционера в акционерном обществе. М.: Статут, 1999. С. 171—176.